Наша библиотека в памках празднования 130 летия со дня рождения Ивана Александровича Ильина провела круглый стол "Поющее сердце" со студентами политехнического колледжа.
В.1.
Здравствуйте,
уважаемые присутствующие! Сегодня мы с вами собрались здесь, чтобы поговорить о
философе, правоведе, публицисте и известном человеке в 20-е годы Иване
Александровиче Ильине и его труде – книге «Поющее сердце».
В.2.
Иван
Александрович Ильин родился в Москве 28 марта (по ст. ст.) 1883 года в
дворянской семье присяжного поверенного округа Московской судебной палаты. По
матери Иван Ильин - немецкой крови, его дед - Юлиус Швейкерт - был коллежским
советником. Начальное образование Ильин получил в гимназии, где проучился пять
лет. Окончил ее с золотой медалью. Затем поступил на юридический факультет
Московского университета, где преподавали выдающиеся профессора - П.
Новгородцев и князь Е.Трубецкой. Ильин вошел в научную школу Новгородцева, чьи
лекции по истории философии оставили глубокий след в его сознании "В нем
всегда жило чувство живой тайны бытия и мистического благоговения перед
нею", - писал он о своем учителе. Платон, Руссо, Кант, Гегель - таковы
были идейные центры школы Новгородцева.
В.1.
Немного позже Ильин женился на Наталии Николаевне Вокач. Эта удивительная женщина,
занимавшаяся философией, искусством, позже историей, была духовно близка Ильину.
Молодая
чета жила на гроши, зарабатываемые переводом - ни он, ни она не хотели жертвовать временем,
которое целиком отдавали философии. Оковали себя железной аскезой - все строго
расчислено, вплоть до того, сколько двугривенных можно в месяц потратить на
извозчика. Концерты, театр под запретом, а Ильин страстно любил музыку и
художественный театр.
В.2.
Иван Александрович подвергался аресту 5 раз. 1922 года Ильин был арестован
большевиками в шестой раз, допрошен и немедленно судим. За антисоветскую
деятельность его, вместе с другими учеными, философами и литераторами, выслали
в Германию. В начале октября 1922 года Ильин приехал в Берлин. Начался новый
период жизни. Философ немедленно связался с генералом А фон Лампе -
представителем барона Врангеля. Через него он установил связь с главнокомандующим,
к которому относился с большим пиететом. Вместе с другими русскими эмигрантами
он включился в работу по организации Религиозно-философской академии,
философского общества при ней, религиозно-философского журнала. В феврале 1923
года в Берлине начал работать Русский научный институт, на открытии которого философ
произнес речь, изданную позже отдельной брошюрой. Ильин был профессором этого института, прочел
ряд курсов - энциклопедия права, история этических учений, введение в философию,
введение в эстетику, учение о правосознании и др.
В.1.Вершиной
философско-художественной прозы Ильина является трехтомная серия книг, связанных
единым внутренним содержанием и замыслом, на немецком языке:
1. "Я всматриваюсь
в жизнь. Книга раздумий",
2. "Замирающее
сердце. Книга тихих созерцаний".
3. "Взгляд вдаль.
Книга размышлений и упований".
В русском варианте
"Замирающее сердце" стало "Поющим сердцем". Это знаменательно,
ибо "Поющее сердце" для Ильина было не просто названием, он считал,
что "человек по существу своему живой, личный дух", и найти начало духовности
нужно в самом себе; в его многозначном описании и определении дух понимается
"как сила поющего сердца. Теперь будет понятно, как он сам справляется с
этой задачей, - от "замирающего", "отзвучавшего",
"притихшего" сердца к пробудившемуся, ожившему, поющему сердцу, что подтверждается
намерениями автора: "Я, конкретно живущий здесь и теперь человек, должен поразмыслить
и усмотреть, благодаря своему жизненному опыту, сущность свою: заново открыть в
себе поющее на протяжении столетий сердце - средоточие моих чаяний и дум, в
тихом созерцании получить представление о смысле жизни и ощутить задачи и
упования свои перед Богом".
В.2.
Сейчас мы поговорим с вами об этой книге. Книга «Поющее сердце» включает такие
разделы, как: любовь, справедливость, ненависть, вина, лишения, щедрость и т.д.
Вот
как говорит о любви сам Ильин: «Итак, ты думаешь, что можно прожить без любви:
сильною волею, благою целью, справедливостью и гневной борьбой с вредителями?
Ты пишешь мне: “О любви лучше не говорить: ее нет в людях. К любви лучше и не
призывать: кто пробудит ее в черствых сердцах?”...
Милый
мой! Ты и прав, и не прав. Собери, пожалуйста, свое нетерпеливое терпение и
вникни в мою мысль.
Нельзя
человеку прожить без любви, потому что она сама в нем просыпается и сама им
овладевает. И это дано нам от Бога и от природы. Нам не дано произвольно
распоряжаться в нашем внутреннем мире, удалять одни душевные силы, заменять их
другими и насаждать новые, нам не свойственные. Можно воспитывать себя, но
нельзя сломать себя и построить заново по своему усмотрению. Нельзя человеку
прожить без любви и потому, что она есть главная творческая сила человека.Ведь
человеческое творчество возникает не в пустоте. Нет, творить можно, только
приняв богозданный мир, войдя в него, вросши в его чудесный строй и слившись с
его таинственными путями и закономерностями. А для этого нужна вся сила любви,
весь дар художественного перевоплощения, отпущенный человеку. Человек творит не
из пустоты: он творит из уже сотворенного, из сущего, создавая новое в пределах
данного ему естества — внешне-материального и внутренно-душевного. Нельзя
человеку прожить без любви, потому что самое главное и драгоценное в его жизни
открывается именно сердцу. Только созерцающая любовь открывает нам чужую душу
для верного, проникновенного общения, для взаимного понимания, для дружбы, для
брака, для воспитания детей. Все это недоступно бессердечным людям. Только
созерцающая любовь открывает человеку его родину, т.е. его духовную связь с
родным народом, его национальную принадлежность, его душевное и духовное лоно
на земле. И еще: я понимаю твое предложение “лучше о любви не
говорить”. Это верно: надо жить ею, а не говорить о ней. Но вот посмотри: в
мире раздалась открытая и безумная пропаганда ненависти; в мире поднялось
упорное и жестокое гонение на любовь — поход на семью, отрицание родины,
подавление веры и религии. Практическая бессердечность одних увенчалась прямою
проповедью ненависти у других. Черствость нашла своих апологетов. Злоба стала
доктриною. А это означает, что пришел час заговорить о любви и встать на ее
защиту. Нет,
мой милый! Нельзя нам без любви. Без нее мы обречены со всей нашей культурой. В
ней наша надежда и наше спасение..…..»
А как бы вы определили любовь?
Согласны вы с автором?
(ответы детей)
Что
есть оптимизм? Как вы считаете? (ответы детей)
А
вот как об этом говорит Ильин: «Вот что необходимо современному человечеству —
как воздух, как вода и огонь — это здоровый, творческий оптимизм. Итак, есть
ложный оптимизм и духовно верный оптимизм.
Ложный
“оптимист” хранит хорошее расположение духа потому, что он человек настроений и
предается своим личным, чисто субъективным состояниям. Его “оптимизм” не имеет предметных
оснований. Он живет сам по себе, вне глубоких течений истории, вне великих
мировых событий. Он “оптимист” только потому, что обладает здоровым,
уравновешенным организмом и не страдает от душевной дисгармонии. Его “оптимизм”
касается его самого и, может быть, его личных дел. Но в плане великих свершении
он видит мало, а может быть, даже и ничего; а если он в самом деле что-нибудь
видит, то он видит смутно и расценивает неверно. Перед лицом духовных проблем
он поверхностен и легкомыслен; он не видит ни их глубины, ни их размаха, а
потому легко принимает пустую видимость за подлинную реальность. Вот почему он
не видит ни лучей, ни знамений Божиих. И потому его “оптимизм” — физиологически
объясним и душевно мотивирован, но предметно и метафизически не обоснован; и
ответственности за него он не принимает. Его “оптимизм” есть проявление личной
мечтательности или даже заносчивости; он может привести к сущим нелепостям; и
его уверенные разглагольствования имеют веса не больше, чем стрекотание
кузнечика...
Совсем
иначе обстоит в душе настоящего оптимиста. Прежде всего его оптимизм не
относится к повседневному быту со всеми его сплетениями, закоулками и пыльными
мелочами, со всею его жестокостью и порочностью: ежедневная жизнь может
взвалить на нас еще страшные бремена, лишения и страдания, но это нисколько не
влияет на его оптимизм, ибо он смотрит на эти испытания как на подготовительные
ступени к избавлению. Он имеет в виду духовную проблематику человечества,
судьбу мира, и знает, что эта судьба ведется и определяется самим Богом и что
поэтому она развертывается как великая и живая творческая драма. Вот истинный и
глубочайший источник его оптимизма: он знает, что мир пребывает в руке Божией,
и старается верно постигнуть творческую деятельность этой Руки; и не только —
понять ее, но добровольно поставить себя, в качестве свободного деятеля, в
распоряжение этой высокой и благостной Руки (“да будет воля Твоя”). Он желает
“содействовать” Божьему делу и плану, он стремится служить и вести, внимать и
совершать: он желает того, что соответствует воле Божией, Его замыслу. Его
идее... Он видит, что в мире слагается и растет некая Божия ткань, живая ткань
Царствия Божия; он заранее предвосхищает зрелище этой ткани и радуется при
мысли, что и ему удастся войти в нее живою нитью.…»
Ребята,
наверняка есть вещи, которые бы вам хотелось иметь, но по какой-либо причине их
у вас нет, т.е. вы чего-то лишены. Вот как вы относитесь к лишениям?(ответы детей) Вы сильно переживаете или это вас особо не трогает. Ну
нет, так нет… у Ильина своя точка зрения на лишения. Когда
мне стукнуло восемь лет, бабушка подарила мне на елку красивую тетрадь в синем
сафьянном переплете и сказала: “Вот тебе альбом, записывай в него все, что тебе
покажется умным и хорошим; и пусть каждый из нас напишет тебе что-нибудь на
память”... Вот было разочарование!.. Мне так хотелось оловянных солдатиков, они
даже по ночам мне снились... И вдруг — альбом. Какая скучища... Но дедушка взял
мою сафьянную тетрадь и написал на первой странице: “Если хочешь счастья, не
думай о лишениях; учись обходиться без лишнего”... Да, хорошо ему было
говорить: “не думай”... А мне было до слез обидно. Но пришлось помириться...
Я
тогда и не заметил, как глубоко меня задел этот постылый жизненный совет,
данный мне дедом. Сначала я и слышать о нем не хотел; это была прямая насмешка
надо мною и над моими солдатиками. Но позднее... И потом еще много спустя... У
меня было так много лишений в жизни... И всегда, когда мне чего-нибудь остро
недоставало или когда приходилось терять что-нибудь любимое, я думал о
сафьянной тетради и об изречения деда. Я и сейчас называю его “правилом
счастья” или “законом оловянного солдата”. Кажется, тут замешана и сказка
Андерсена: “Стойкий оловянный солдатик”: храбрый был малый — прошел через огонь
и воду, и даже глазом не моргнул... Всю жизнь нам грозят
лишения. Всю жизнь нас беспокоят мысли и заботы о возможных “потерях”,
“убытках”, унижениях и бедности. Но именно в этом и состоит школа жизни: в этом
— подготовка к успеху, закал для победы. То, чего требует от нас эта школа, —
есть духовное преодоление угроз и лишений. Способность легко переносить заботы
и легко обходиться без того, чего не хватает, входит в искусство жизни. Никакие
убытки, потери, лишения не должны выводить нас из душевного равновесия. “Не
хватает?” — “Пускай себе не хватает. Я обойдусь”... Нельзя терять священное и
существенное в жизни: нельзя отказываться от главного, за которое мы ведем
борьбу. Но все несущественное, повседневное, все мелочи жизни — не должны нас
ослеплять, связывать, обессиливать и порабощать... И
во-вторых, человеку нужна способность сосредоточивать свое внимание, свою
любовь, свою волю и свое воображение — не на том, чего не хватает, чего он
“лишен”, но на том, что ему дано. Кто постоянно думает о недостающем, тот будет
всегда голоден, завистлив и заряжен ненавистью. Вечная мысль об убытках может
свести человека с ума или уложить в гроб [Срв. рассказ Чехова “Скрипка
Ротшильда”]; вечный трепет перед возможными лишениями унижает его и готовит его
к рабству. И наоборот: тот, кто умеет с любовью вчуствоваться и вживаться в
дарованное ему, тот будет находить в каждой жизненной мелочи новую глубину и
красоту жизни, как бы новую дверь, ведущую в духовные просторы; или — вход в
сокровенный Божий сад; или — колодезь, щедро льющий ему из глубины бытия
родниковую воду. Такому человеку довольно простого цветка, чтобы коснуться
божественного миротворения и изумленно преклониться перед ним; ему, как
Спинозе, достаточно наблюдения за простым пауком, чтобы постигнуть строй
природы в его закономерности; ему нужен простой луч солнца, как Диогену, чтобы
испытать очевидность и углубиться в ее переживание. Когда-то ученики спросили
Антония Великого, как это он видит Господа Бога? Он ответил им приблизительно
так: “Ранним утром, когда я выхожу из моей землянки в пустыню, я вижу, как
солнце встает, слышу, как птички поют, тихий ветерок обдувает мне лицо — и
сердца мое видит Господа и поет от радости...” Поэтому нехорошо
человеку обходиться без лишений: они нужны ему, они могут привести ему истинное
богатство, которого он иначе не постигнет. Лишения выковывают характер,
по-суворовски воспитывают человека к победе, учат его самоуглублению и обещают
ему открыть доступ к мудрости.
И следующее, о чем мы с вами поговорим – это
чувство совести. Совесть
Есть старинное предание. В некотором государстве жил-был добрый король. Однажды
в студеный зимний вечер, когда метель заносила глаза и ветер наметал сугробы,
он увидел на дороге замерзающею нищего. У него сжалось сердце, и, не
задумываясь, он снял свою теплую мантию и завернул в нее несчастного. “Идем, —
сказал он ему, поднимая его на ноги, — в моей стране найдется и для тебя
любящее сердце”...
Так
проявляется совесть в человеческой душе, — часто неожиданно, но захватывающе и
властно. Не произносится никаких слов, никаких повелений. В сознании нет ни
суждений, ни формул. В бессловесной тишине совесть овладевает нашим сердцем и
нашей волею. Ее появление можно сравнить с подземным толчком, в котором
выступает всегда присутствующая, но сокровенная сила. А слова и мысли
просыпаются в нас лишь позже, при попытке описать и объяснить совершившийся
поступок.
В душе внезапно отпали все “трезвые”
соображения и “умные” расчеты; стихли все большие страсти и мелкие пристрастия;
и даже опасения и страхи исчезли, словно их и не было никогда. Я совершил
поступок, которого раньше никогда не совершал; да я и не считал себя способным
к нему... Но этот поступок был единственно правильным и исключительно верным...
Да правда ли, что я Это сделал? Или, может быть, это был не я, а кто-то другой
во мне? Другой — лучше меня, больше меня, справедливее и храбрее?.. Но откуда
же он взялся? И куда он девался? Он, может быть появятся еще раз? Или это
все-таки был я сам?..
Я знаю одно и знаю твердо: тогда я иначе не
мог. Было что-то высшее и сильнейшее, что заставило меня поступить так. На меня
как будто бы что-то “нашло”, “захватило” меня и понесло. А подумать о себе, о
своих силах, о последствиях моего поступка — у меня просто не было времени. И
теперь, оглядываясь назад, я признаю, что я, строго говоря, и не должен был и
не смел действовать иначе. Я не мог тогда иначе хотеть; а теперь скажу: мне бы
и не хотелось, чтобы я тогда желал иного и действовал иначе. Так и надо было.
Это было лучшее, что я мог сделать. И когда я теперь все это выговариваю, то во
мне живет великая и радостная уверенность, что я просто выговариваю правду. Эта
уверенность наполняет мое сердце и всего меня каким-то тихим, спокойным
блаженством. Одного только мне бы хотелось — чтобы он, этот “лучший” и “больший”,
явился опять, опять совершил свое дело и опять подарил мне эту светлую
радость...
Так совесть научает человека забывать о себе
и делает его поступки самоотверженными. Скорби, заботы, опасения, все трудности
личной судьбы — не связывают его больше; все это отходит, хотя бы временно, на
задний план. Человек перестает быть “личным” н вдруг становится “предметным” в
лучшем и священной смысле этого слова. Это не значит, что он утрачивает свою
“личность” и делается “безличным”. Нет, совесть утверждает, созидает и
укрепляет духовно-личное начало в человеке. Но лично-мелкое, лично-страстное,
лично-жадное, лично-порочное отодвигается в нем и уступает свое место дыханию
высшей жизни, побуждениям и содержаниям Царства Божия, объективной реальности —
тому, что можно обозначить строгим словом “субстанциальности”, или
целомудренным словом “предметности”, Человек становится как бы живым и
радостным органом великого и священного Дела, т.е. Божьего Дела на земле. Но в
действительности жизнь идет иначе; мы слышим этот голос и не слушаемся его, а
когда изредка слушаемся, то внутренняя раздвоенность лишает нас цельности и не
дает нам той великой радости, которую цельность души несет с собою. Тогда мы
испытываем наше “повиновение” совести как опасное жизненное “предприятие” или
даже “приключение”, как неблагоразумную мечтательную затею, или, как того
требовал Иммануил Кант, как безрадостное исполнение долга и, след., как
тягостное бремя жизни... Если же мы не повинуемся голосу совести, то одна часть
нашего существа, и притом лучшая его часть, остается приверженной ему; но
внутреннее раздвоение продолжается... Тогда из самой глубины нашего духовного
чувствилища, оттуда, где совесть по-прежнему взывает, шепчет, стенает,
печалится и укоряет, — поднимается недовольство, особого рода печаль и тоска,
мучительное неодобрение. Иногда удается вытеснить из сознания это тягостное, но
священное неодобрение: тогда человек отводит ему место в глубоком подземелье
своей души и пытается запереть этот подвал и завалить самый ход к нему; но это
нисколько не обеспечивает его от вероятных и даже неизбежных укоров совести, от
этих мучительных угрызений, которые будут пожизненно грозить ему, нарушать его
душевное равновесие и лишать его духовного покоя...
А что для вас совесть? И вообще
нужна ли она?
А
сейчас мы предлагаем вам познакомиться с интересными фактами
о жизни философа Ивана Александровича Ильина. Для этого мы предлагаем вам
посмотреть отрывок из фильма.
Просмотр
фильма
Похоронен Иван Александрович в Цолликоне под
Цюрихом. На плите, стоящей на могиле Ильина и его жены (она умерла 30 марта
1963 г.), высечена эпитафия:
Все почувствовано
Так много выстрадано
Узрено в любви
Немало взято на душу
Постигнуто немногое
Спасибо Тебе, вечная Доброта!
Комментариев нет:
Отправить комментарий