Ишь ты Масленица!

В России нет другого праздника, столь тесно связанного со всей многосложной и драматической тысячелетней историей нашего народа.
Масленица НЕ является языческим праздником и НЕ имеет никаких языческих корней — этот праздник был введен церковниками в XVI веке для вытеснения из народного сознания языческого великого солнечного праздника встречи весны Комоедица, отмечавшего весеннее равноденствие (начало астрономической весны).

«Сырная», или «мясопустная» седмица (ее народное название Масленица), введенная церковью взамен дотоле традиционного языческого празднования Комоедицы, — это один из элементов борьбы христианства с язычеством (с религиозными конкурентами).
Соотношение церковной Масленицы и древней языческой Комоедицы подобно соотношению празднеств Дня царского Дома Романовых 4 ноября и прежнего революционного 7 ноября.
То, что некоторые люди во время празднования церковной Масленицы не соблюдают строгие церковные установления и предаются пьяному разгулу, ни в коей мере не делает этот праздник языческим, т.е. относящимся к исконной древней религии славян.

Масленица (масленичная неделя) — христианский постный праздник подготовки к Великому посту, в который после воскресенья «мясного заговенья» запрещается есть мясо, но еще разрешаются рыба, молочные продукты и сливочное масло; отсюда в XVI веке, вскоре после введения церковниками «сырной седмицы» («мясопустной седмицы»), появилось ее народное название — Масленица.
Даты празднования Масленицы "подвижные", т.к. жестко связаны с определяемыми по лунному календарю "подвижными" датами Пасхи и предшествующего ей 7-недельного Великого поста — это последняя неделя перед Великим постом.
Древние языческие съедобные символы солнца, непременно использующиеся в праздновании Масленицы, — блины и ватрушки.
В последний день Масленицы, «прощеное воскресенье», сжигают соломенное чучело надоевшей Зимы (Марены), а не Масленицы, как многие ошибочно полагают.
В католичестве церковный праздник Масленицы называется карнавал.
Языческий праздник весеннего равноденствия сохранился в мусульманстве — это праздник Навруз.
Комоедица, великий языческий солнечный праздник наших древних славянских предков, всегда остается на своем месте (день весеннего равноденствия) и может ежегодно весело отмечаться всеми желающими чтить традиции своих древних предков; в некоторых странах это государственный праздник и выходной день.
После принятия на Руси христианства древний языческий славянский праздник Комоедица — великий праздник Весны священной, приходящей с Небес в День весеннего равноденствия (20 или 21 марта) — попадал на время проведения православного Великого поста, когда всякие веселые празднества и игрища Церковью запрещались, а то и карались.
После долгой борьбы церковников с языческим славянским праздником, он был включен в православные праздники под названием «сырная (мясопустная) седмица», предшествующая 7-ми неделям Великого поста.
Таким образом, праздник переместился ближе к началу года и утратил связь с астрономическим событием — днём весеннего равноденствия, днём прихода языческой Весны священной — что разорвало его сакральную связь с ранее традиционной у славян религией волхвов (друидов), в которой именно дни зимнего и летнего солнцестояния и весеннего и осеннего равноденствия были самыми великими и самыми священными праздниками.
В народе трансформированный на церковный лад праздник получил название Масленица и продолжал праздноваться с прежним языческим размахом, но уже в иные даты, привязанные ко дню православной Пасхи (начало Масленицы за 8 недель до Пасхи, затем идет 7-недельный Великий пост перед Пасхой).
Постепенно народная Масленица все более превращалась в веселый многодневный "обжорный" и разгульный светский праздник, утратив древний сакральный смысл торжественной встречи преобладания дня над ночью и освящения единения каждого члена рода со своими великими предками, со своими родичами и со всем славянским родом-племенем.
Исстари сложилось убеждение, что "не потешишь на широкую Масленицу - значит, жить в горькой беде и жизнь худо кончить". Поэтому Масленицу всегда встречали широко, весело: на улицах устраиваются забавы и игры, гулянья с песнями, плясками, ряжеными... На Масленицу было принято "есть до икоты, пить до перхоты, петь до надсаду, плясать до упаду".
Русские издавна любили крепко выпить и погулять на Масленицу, что царями и властями не только не одобрялось, но и серьезно наказывалось, т.к. безмерный пьяный разгул народа неизменно приводил ко многим человеческим жертвам и членовредительству.
Царь Алексей Михайлович самыми строгими мерами старался утихомирить своих разудалых подданных. Воеводы рассылали по градам и весям царские указы, то запрещая частное винокурение, то требуя, чтобы россияне в азартные игры не играли, "кулачных боев меж себе не делали и на качелях ни на каких не качалися".
Но ни грозные царские указы, ни наставления патриарха не в силах были совладать с бьющим через край весельем.
Англичанин С. Коллинс, служивший в середине XVII века врачом у царя Алексея Михайловича, писал в своих записках: "На Масленице, перед Великим постом, русские предаются всякого рода увеселениям с необузданностью и на последней неделе [перед Великим постом] пьют так много, как будто им суждено пить в последний раз на веку своем".
По рассказам Коллинса, после этого праздника по Москве тянулись скорбные подводы с бездыханными телами жертв лихого разгула. Одни напивались до смерти, другие во хмелю падали в сугробы и замерзали, третьи гибли в кулачных боях, любимой масленичной забаве. "Человек двести или триста провезены были таким образом в продолжение поста", - писал Коллинс.
Саксонец Г. А. Шлейссингер, побывавший в Москве в конце XVII века, рассказывал: "В это время пекут пирожки, калачи и тому подобное в масле и на яйцах, зазывают к себе гостей и упиваются медом, пивом и водкою до упаду и бесчувственности". По своей темпераментности, замечает Шлейссингер, московиты, пожалуй, сродни итальянцам: "Масленица напоминает мне итальянский карнавал, который в то же время и почти таким же образом отправляется".
Даже качели, которые любили устраивать на Масленицу россияне, нередко для отчаянных удальцов становились причиной членовредительства, а то и гибели.
Полное царское одобрение веселые и пьяные молодецкие масленичные забавы получили во время царствования Петра I.
Надо отметить, что сам любивший хорошо выпить и повеселиться царь Петр, вообще, не слишком радел о своих подданных, был склонен к разным авантюрным предприятиям, во многих случаях неудачным, в результате чего за время его царствования население России сократилось на треть. А вот за время царствования умной и расчетливой Екатерины II численность русских выросла почти вдвое, да и Россия премного приросла взятыми с боя новыми землями (которые русские после распада СССР утратили).
Еще в молодости Петр I, открывая масленичные гулянья в Москве и забыв строгие наставления своего батюшки, сам крепко выпивал и с упоением качался на качелях вместе с офицерами-преображенцами.
Это подметил и секретарь австрийского посольства И. Г. Корб, приехавший в это время в Россию: на Масленице "пропадает всякое уважение к высшим властям, повсюду царит самое вредное своеволие". К немалому удивлению Корба, сам молодой царь задавал тон этому ниспровержению всяческих авторитетов. Корб стал свидетелем курьезного и вместе с тем глумливого обряда: только что отстроенный Лефортов дворец освящал на Масленицу шутовской патриарх, "князь-папа", возглавлявший "всешутейший и всепьянейший собор".
Дворец освящали в честь Вакха, кадили табачным дымом, а "патриарх" благословлял всех крестом, сделанным из перекрещенных табачных трубок. Затем во дворце начался веселый пир, продолжавшийся двое суток: "Причем не дозволялось уходить спать в собственные жилища. Иностранным представителям отведены были особые покои и назначен определенный час для сна, по истечении которого устраивалась смена, и отдохнувшим надо было в свою очередь идти в хороводы и прочие танцы".
Ф. В. Берхгольцу, прибывшему в Россию в свите герцога Голштинского, особенно запомнилась Масленица в Москве в 1722 году. По случаю празднования Ништадтского мира Петр устроил необычную процессию, которая двинулась из села Всесвятского и проехала по Москве. Изумленные москвичи видели, как по заснеженным улицам их древнего города курсировал русский флот. Лодки, яхты, корабли были поставлены на сани, которые тянули лошади.
Берхгольц оставил подробнейшее описание этого поезда. Тут был и "князь-папа" со своей шутовской свитой: "В ногах у него верхом на бочке сидел Бахус, держа в правой руке большой бокал, а в левой посудину с вином". За ним следовал Нептун: "Он сидел в санях, сделанных в виде большой раковины, и имел пред собою в ногах двух сирен". Сам император ехал на большом корабле, беспрестанно салютовавшем из пушек. Команду корабля составляли бойкие, проворные мальчики (очевидно, ученики навигацкой школы).
Берхгольц рассказывал: "Его величество веселился истинно по-царски. Не имея здесь в Москве возможности носиться так по водам, как в Петербурге, и несмотря на зиму, он делал однако ж со своими маленькими ловкими боцманами на сухом пути все маневры, возможные только на море. Когда мы ехали по ветру, он распускал все паруса, что конечно немало помогало 15-ти лошадям, тянувшим корабль".
Императрица следовала за кораблем в красивой раззолоченной гондоле. В процессии были ряженые, изображавшие турок, арапов, испанцев, арлекинов, даже драконов и журавлей. Были сани, запряженные шестерней медведей. Ими правил человек, зашитый в медвежью шкуру. Вероятно, это была выдумка Ромодановских, которые славились своими дрессированными медведями. Берхгольц насчитал в процессии свыше 60 саней. Праздник закончился пиром и фейерверком.
А вот в 1724 году в Петербурге Масленица не удалась. Петр намеревался и здесь устроить забавное санное шествие, но всю праздничную неделю мела метель и был жестокий мороз. Несколько дней участники процессии в костюмах и масках съезжались к месту сбора, но, окоченев по дороге, отправлялись отогреваться в чей-нибудь гостеприимный дом. Азартный государь не терял надежды осуществить задуманную им потеху, но, увы, стихия победила.
Екатерина II по случаю своей коронации, подражая Петру I, устроила в Москве на масленой неделе грандиозное маскарадное шествие под названием "Торжествующая Минерва". Три дня ездила по городу маскарадная процессия, которая, по замыслу императрицы, должна была представить различные общественные пороки - мздоимство, казнокрадство, чиновничью волокиту и другие, уничтожаемые благотворным правлением мудрой Екатерины.
Распорядителем праздника был известный актер Ф. Г. Волков, стихи и тексты для хоров писали М. М. Херасков и А. П. Сумароков. Процессию составляли четыре тысячи действующих лиц и двести колесниц. Это увеселение стоило жизни Волкову, простудившемуся во время праздника. А пороки, с которыми намеревалась бороться Екатерина, по странной иронии судьбы под ее скипетром расцвели еще более пышным цветом.
Когда Екатерина II дождалась рождения внука Александра, которому втайне намеревалась передать престол, обойдя нелюбимого сына Павла, императрица на радостях устроила для своих приближенных поистине "бриллиантовую" Масленицу.
Английский посол лорд Гаррис сообщал: "Императрице угодно было устроить в течение Масленицы праздник, который своим великолепием и изяществом превзошел все, что можно придумать в этом роде. За ужином десерт подавался на драгоценных блюдах, сверкавших каменьями на сумму до двух миллионов фунтов стерлингов". Тем, кто оказывался в выигрыше в затеянных после ужина играх, императрица преподносила бриллиант. За вечер она раздарила своим приближенным около 150 бриллиантов, поразивших англичанина своей ценой и редкостной красотой.
Посетивший Россию в XVIII веке датчанин П. Хавен рассказывал: "Помимо различных игр, обычных на Масленицу, русские в эту неделю устраивают себе развлечение, которое чужеземным наблюдателям кажется более опасным, нежели веселым". Он имел в виду катание с высоких ледяных гор, ставшее неотъемлемой частью масленичных забав. Сначала для этого использовали естественные рельефы местности - высокие речные берега, овраги и пригорки, которые заливали водой.
Ганноверского посланника Ф.-Х. Вебера, побывавшего в России во времена Петра I, это излюбленное развлечение русских привело в содрогание. У крутого, обледеневшего спуска реки уже вовсю шла потеха. Наверху стоял стол с водкой, которой - "на дорожку" - угощали катающихся. Под горой расположился оркестр, вокруг собрались толпы наблюдающих. Несколько человек садились гуськом, держась друг за друга, на соломенный коврик. Для благополучного спуска следовало обладать незаурядными акробатическими способностями.
Катальщики на огромной скорости неслись с горы, скользя по ледяным ухабам на "пятой точке" и задрав ноги кверху, чтобы не покалечить их и не приехать вниз нагишом: по свидетельству Вебера, при стремительном спуске от трения "брюки, если не были прочны, рвались в клочья".
Как только коврик с катающимися сталкивали сверху, "начинали играть литавры и трубы, звук которых сопровождался криками зрителей и самих спускавшихся. И я могу на собственном опыте подтвердить, - продолжает Вебер, - что, когда был со всеми остальными принужден также проделать этот спуск и счастливо завершил гонку, я от головокружения почти ничего не слышал и не видел".
Со временем "катальная потеха" в городах совершенствовалась. На льду реки или на площадях стали возводить деревянные горки с нарядными павильонами, спусковую дорожку ограждали бортиками. Горки украшали разноцветными флагами, еловыми и сосновыми ветками, даже деревянными скульптурами.
Вместо рогожек появились специальные санки, которые вначале напоминали лодки, поставленные на полозья и обитые внутри сукном. Но некоторые лихачи предпочитали спускаться с горок на коньках или просто на собственной подошве.
В Петербурге в начале XIX века славились горы купца Подозникова. Они строились на Неве против Сената и достигали 26 метров в высоту. Катание с городских усовершенствованных гор стало платным и в прошлом веке стоило одну копейку.
Возле ледяных гор развертывалась бойкая торговля горячим сбитнем, чаем из дымящихся самоваров, сладостями, орехами, пирогами и блинами. Публику веселили скоморохи и любимый народный герой - Петрушка. Вскоре на смену этим представлениям пришли балаганы, в которых выступали акробаты и жонглеры, показывали дрессированных животных и китайские тени, ставили лубочные комедии, спектакли-феерии, а также популярные в XIX веке "живые картины".
Хозяева балаганов чутко улавливали изменения зрелищных потребностей и вкусов публики. Едва по Петербургу разнеслась молва о триумфе картины К. Брюллова "Гибель Помпеи", как в одном из балаганов начали показывать "живую картину" на эту тему. Эффекты были впечатляющие: яркие вспышки извержения вулкана, дым, грохот, живописные группы статистов... Правда, полуобнаженные "помпеянцы" отчаянно дрожали в промерзлом балагане, но невзыскательные зрители истолковывали это как ужас перед грозной стихией.
Если в Москве и Петербурге простолюдины на Масленице спешили в балаганы, чтобы посмотреть "Битву русских с кабардинцами" или "Взятие Карса", то жители маленьких провинциальных городков и деревень сами становились действующими лицами необычной баталии - взятия снежного городка - помните яркую, динамичную картину Сурикова?

Василий Суриков. Взятие снежного городка. 1891. Холст, масло. 156 x 282.
Государственный Русский Музей, Санкт Петербург, Россия.
Собравшись от мала до велика, они дружно возводили из снега крепость с затейливыми башнями и двумя воротами. Чаще всего ставили ее на льду реки и посередине прорубали полынью. Затем участники игрища делились на две партии. Конные удальцы осаждали крепость, а ее защитники отбивались снежками, размахивали хворостинами и метлами, пугая лошадей. Победителя, ворвавшегося первым в ворота, ожидало испытание: его заставляли искупаться в ледяной проруби. Потом всем участникам игры подносилось угощение, а победителя награждали подарком.
Распространенной масленичной забавой, особенно в глубинке, были кулачные бои.
С. В. Максимов в "Очерках народного быта" рассказывал о традициях одного из уездных городков Пензенской губернии: "В последний день Масленицы <...> на базарную площадь еще с утра собираются все крестьяне, от мала до велика". Начинается с традиционной "стенки", когда выстраиваются друг против друга бойцы двух партий. А кончается тем, что "все дерутся, столпившись в одну кучу, не разбирая ни родных, ни друзей, ни знакомых. Издали эта куча барахтающихся людей очень походит на опьяненное чудовище, которое колышется, ревет, кричит и стонет от охватившей его страсти разрушения. До какой степени жарки бывают эти схватки, можно судить по тому, что многие бойцы уходят с поля битвы почти нагишом: и сорочки, и порты на них разодраны в клочья".
Широкая Масленица в полной откровенности выставляла напоказ все: и семейные достатки, о которых судили по нарядам и угощению; и одичание невежественных душ, превращающее праздник в пьяный мордобой, и неистребимую тягу человеческих сердец к красоте и радостной поэзии бытия.
Максимов писал: "Всюду весело, оживленно, всюду жизнь бьет ключом, так что перед глазами наблюдателя промелькнет вся гамма человеческой души: смех, шутки, женские слезы, поцелуи, бурная ссора, пьяные объятия, крупная брань, драка, светлый хохот ребенка..."
Но самым любимым и красивым масленичным обрядом было катание на санях. Выезжали все, у кого был конь, и по улицам городов и деревень наперегонки неслись разномастные упряжки: богачи щеголяли холеными рысаками и расписными санками, крытыми ковром или медвежьей шкурой, а вслед неуклюже скакали крестьянские лошаденки, вычищенные до блеска, украшенные цветными ленточками и бумажными цветами. Гремели конские копыта, звенели бубенцы и колокольчики, заливались гармоники...
Мальчишки с наслаждением дули в глиняные свистульки, выводя птичьи трели и даже не подозревая, что подражание голосам птиц - тоже остаток языческих обрядов зазывания Весны-Красны. Эту светлую радость и праздничную пестроту красок донесли до нас картины Б. Кустодиева, любившего рисовать русскую Масленицу.
Молодая англичанка М. Вильмот, приехавшая в гости к княгине Дашковой, с удовольствием участвовала в масленичных катаниях в Москве в 1804 году. Она записала в дневнике: "Особенно блистали купчихи. Их головные уборы расшиты жемчугом, золотом и серебром, салопы из золотного шелка оторочены самыми дорогими мехами. Они сильно белятся и румянятся, что делает их внешность очень яркой. У них великолепные коляски, и нет животного прекраснее, чем их лошади. Красивый выезд - предмет соперничества <...> Прелестная графиня Орлова была единственной женщиной, которая правила упряжкой, исполняя роль кучера своего отца. Перед их экипажем ехали два всадника в алом, форейтор правил двумя, а графиня - четырьмя лошадьми. Они ехали в высоком, легком, чрезвычайно красивом фаэтоне, похожем на раковину".
Леди Блумфильд так описывала Масленицу 1846 года в Петербурге: "Все пространство большой Адмиралтейской площади было покрыто временными бараками и деревянными театрами, а также цирками, каруселями, ледяными горами и т. д., устроенными для развлечения народа. Дорога против Зимнего дворца была занята непрерывной линией карет, которые тянулись, точно в процессии, и были преимущественно наполнены детьми. В общем это было красивое и веселое зрелище, словно большая ярмарка. Во время Масленицы люди всех классов, казалось, совсем теряли голову, думая только о том, как больше наполнить эту неделю удовольствиями и развлечениями".
Особую поэзию санному катанию придавал давний народный обычай: поженившиеся зимой "молодые" ездили по улицам "казать себя" и делали визиты родным и знакомым. Нередко и помолвленные женихи вывозили напоказ всему честному люду красавиц-невест. "Новоженов" и помолвленных узнавали сразу: и по счастливым лицам, и по щегольским нарядам, а особенно по тому, что им положено было ездить обнявшись.
В "Записках" А. Т. Болотова есть любопытный эпизод, относящийся к времени правления Екатерины II. Великий князь Константин Павлович, только что женившийся, последовал народному обычаю и, "подхватив свою молодую и посадя в открытые сани, один, без кнехта, без всяких дальних сборов и церемоний, ну по городу Масленицею ездить и кататься и всем свою молодую показывать; а народу то и любо было. Сказывают, что сие узнала императрица и ей было неугодно, что он нарушил этикет, так что она не приказала ему без своего ведома давать лошадей".
Главное угощение на Масленице - блины, пеклись и поедались в несметных количествах. В знаменитых петербургских и московских ресторанах в эту неделю расторопные половые вместе с карточкой меню клали на столы отпечатанные поздравления с Масленицей, часто написанные в стихах и украшенные яркими рисунками.
На каждый день масленой недели существовали определенные обряды. В понедельник - встреча Масленицы, во вторник - заигрыши. В среду-лакомку тещи приглашали зятьев на блины. В широкий четверг происходили самые людные санные катания. В пятницу - тещины вечерки - зятья звали тещу на угощение. Суббота отводилась золовкиным посиделкам.
Воскресенье называлось "прощеным днем". Француз Ж. Маржерет, служивший в России в начале XVII века, рассказывал, что русские в этот день "ходят навещать друг друга, обмениваясь поцелуями, поклонами и прося прощения друг у друга, если обидели словами или поступками; даже встречаясь на улице, хотя бы прежде никогда не видели друг друга, целуются, говоря: "Простите меня, прошу вас", - на что отвечают: "Бог вас простит, и меня простите тоже". В XVII веке в этот день цари вместе со своими приближенными приходили "прощаться" к патриарху. А тот, исполнив необходимые церемонии, потчевал высоких гостей креплеными медами и рейнским вином.
Впрочем, в каждой местности складывались собственные традиции распорядка масленой недели. Так проводы Масленицы в одних губерниях начинались уже с пятницы, в других откладывались до воскресного вечера. По деревням с песнями и приговорами двигалась процессия с соломенным чучелом Масленицы, которую чествовали, приглашали снова вернуться на следующий год, а потом увозили за околицу, где сжигали на костре.
В некоторых местах во время проводов возили сани с укрепленным на столбе колесом; на колесе восседал румяный крепкий мужик, держа в одной руке штоф вина, а в другой - калач. Колесо, вероятно, символизировало круговорот годового солнечного движения. Что касается фигуры мужика с калачом, то исследователи народного быта видели в нем или олицетворение Масленицы или воспоминание о языческом божестве, покровителе плодородия и семейных достатков.
Вполне возможно, что масленичные шествия, столь полюбившиеся Петру I, своими истоками были связаны и с этими простонародными традициями. Сам Петр в подобных процессиях старался играть скромную роль, нарядившись то шкипером, то барабанщиком, а его супруга часто была одета голландской крестьянкой. Зато крестьянин на масленой неделе мог превратиться в царя.
В конце XVII века тверской помещик Н. Б. Пушкин донес, что его крестьяне в субботу на Масленице выбрали себе "царя", с великим торжеством водили его по деревням и "всполохи чинили с знаменами и с барабанами и с ружьем". Перепуганный помещик усмотрел в игровом действе проводов Масленицы политическую крамолу.
Драматург А. Н. Островский, задумав ввести в пьесу "Снегурочка" сцену проводов Масленицы, записывал обрядовые праздничные песни, услышанные в русских деревнях. И в "Снегурочке" племя берендеев, жившее в "доисторические времена", прощалось с масленой неделей так же, как и современники драматурга, как, может быть, и сейчас еще прощаются с ней в русской глубинке:
Прощай, честная Масляна!
Коль быть живым, увидимся.
Хоть год прождать,
Да ведать-знать,
Что Масляна придет опять...
На Масленицу же чествовали молодоженов, и они, в свою очередь, ездили по родным, одаривали подарками. Кстати, вновь появившийся во второй половине XX века и опять уходящий в прошлое обычай сажать куклу на главную машину свадебного кортежа (или просто дарить куклу или пушистого мишку) корнями восходит опять же к древней Комоедице-Масленице, когда молодоженам дарили соломенную куклу, называя ее домашней Масленицей, которая являлась символом достатка и крепкого здоровья потомства молодой семьи.
 Масленичная неделя в кратком стихотворном изложении:
Широкая Масленица — Сырная неделя,
Ты пришла нарядная к нам Весну встречать.
Печь блины и пьянствовать будем всю неделю,
Чтоб Зиму студёную из дому прогнать!

Утро... ПОНЕДЕЛЬНИК... Наступает "ВСТРЕЧА".
Яркие салазки с горочек скользят.
Целый день веселье. Наступает вечер...
Накатавшись вволю, все блины едят.

"ЗАИГРЫШ" беспечный — ВТОРНИКА отрада.
Все гулять-резвиться вышли, как один!
Игры и потехи, а за них — награда:
Сдобный и румяный масленичный блин!

Тут СРЕДА подходит — "ЛАКОМКОЙ" зовётся.
Каждая хозяюшка колдует у печи.
Кулебяки, сырники — всё им удаётся.
Пироги и блинчики — всё на стол мечи!

А в ЧЕТВЕРГ — раздольный "РАЗГУЛЯЙ" приходит.
Ледяные крепости, снежные бои...
Тройки с бубенцами на поля выходят,
Парни ищут девушек — суженых своих.

ПЯТНИЦА настала — "ВЕЧЕРОК У ТЁЩИ"...
Тёща приглашает зятя на блины
И с икрой, и с сёмгой или чуть попроще —
Со сметаной, с мёдом, с маслом ели мы.

Близится СУББОТА — "ЗОЛОВКИ УГОЩЕНЬЕ".
Вся родня встречается, водит хоровод.
Праздник продолжается, общее веселье —
Славно провожает Зимушку народ!

ВОСКРЕСЕНЬЕ светлое быстро наступает,
Душу облегчают в тот "ПРОЩЁНЫЙ ДЕНЬ"...
Маслену соломенную — Зимушку — сжигают,
Нарядив в тулупчик, валенки, ремень...

Пышные гуляния Ярмарка венчает.
До свиданья, Масленица, приходи опять!
Через год Красавицу снова повстречаем,
Снова будем праздновать, блинами угощать!
О Масленице подробнее:
Народная Масленица начинается на день раньше церковной "сырной" седмицы — в воскресенье на так называемое "мясное заговенье", когда православным в последний раз разрешается есть мясо (т.е., в отличие от церковной, продолжается 8 дней).
Народная Масленица была самым веселым и шумным, самым разгульным праздником на Руси. Именно отсюда и идут поговорки «Не житье, а Масленица» и др.
Отмечали Масленицу с исключительным размахом: нигде не было ни одного человека, который уклонялся бы от участия в игрищах.
Праздника ждали так сильно, что даже начинали встречать его раньше времени. Уже с субботы перед «мясным заговеньем» отмечали так называемую «малую Масленку», причем делали это своеобразно: дети бегали по деревне и собирали лапти, потом встречали тех, кто возвращался с покупками из города, и задавали вопрос: «Везешь ли Масленицу?», и если человек отвечал «нет», его били лаптями.
В эту субботу с особым азартом катались с гор на санях, а чаще — на обледенелых рогожах, и это была отнюдь не простая детская забава. Существовало поверье: кто скатится дальше, у того будет больше счастья и богатства.
Русская Масленица всегда славилась блинами, особенно их количеством. «Блин не клин – живот не расколет», «Блины брюха не портят», — памятуя об этих поговорках, обычно съедали огромное количество блинов.
Чаще всего масленичные блины пекли из гречневой муки или из смеси гречневой и пшеничной, реже — из пшеничной.
Первый испеченный блин никогда не съедали, а клали на слуховое окно — «для родителей». Там его склевывали птицы — существовало древнее поверье, что души умерших обращаются в птиц и живут рядом со своими родственниками. Иногда его отдавали нищим и странникам — чтобы они помянули всех усопших.
Также, чтобы закликать Весну, выпекали из теста «жаворонков» и «куликов».

Начало Узкой Масленицы
ВОСКРЕСЕНЬЕ "мясного заговенья" — Зачин Масленицы
С утра в домах проводились последние приготовления к предстоящему празднованию Масленицы, готовили праздничный обед, который затем плавно перетекал в ужин.
В этот день в праздничном масленичном застолье особенно широко использовали мясные блюда (с понедельника начиналась "сырная седмица", когда церковь запрещает есть мясо).
Хозяйки готовили разную праздничную снедь без ограничения используемых продуктов.
Доставали из подвалов заранее приготовленные разнообразные наливки, настойки и квасы, варили сбитни.
Обязательно пекли блины, оладьи, пироги-расстегаи и пирожки с разными начинками (по крайней мере, готовили праздничный пирог с мясом и сладкий пирог с яблоками), делали курники, жарили гуся, готовили и украшали домашние пряники, испеченные по своим "тайным" семейным рецептам...
Уже с утра начинали работать масленичные балаганы, проводились веселые игры, катания на лошадях.
Во второй половине дня все ходили друг к другу в гости, дарили подарки и поздравляли с началом Масленицы.

ПОНЕДЕЛЬНИК — Встреча Масленицы
В понедельник Масленицы русский народ справлял встречу Чистой Масленицы — широкой боярыни.
В старину дети с утра выходили на улицу строить снежные горы, скороговоркой причитывая: "Звал, позывал чистый семик Широкую Масленицу к себе в гости на двор. Душа-ль ты моя Масленица, перепелиные твои косточки, бумажное твое тельце, сахарные твои уста, сладкая твоя речь, приезжай ко мне в гости на широкий двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться".
После этих зазываний дети начинали кричать: "Масленица приехала, Масленица приехала!" и устраивали кулачные бои в честь приезда дорогой гостьи.
Зажиточный люд начинал встречу Масленицы посещением родных. С утра свекор со свекровью отправляли невестку на день к отцу и матери, а вечером сами приходили к сватам в гости. Тут за круглой чаркой и устанавливалось, когда и где проводить время, кого звать в гости, когда кататься по улицам.
К первому дню Масленицы устраивали горы, висячие качели, балаганы для скоморохов, столы со сладостями. Не кататься с гор и на качелях, не потешаться над скоморохами значило в старину - жить в горькой беде, а на старости лет лежать на смертном одре, сидеть калекой без ноги.
Богатые люди с понедельника начинали печь блины, а бедные - с четверга или пятницы.
В старину первый блин отдавался нищей братии на помин усопших, либо его клали на слуховое окошко для душ родителей. Кладя этот блин на окно, приговаривали: "честные наши родители, вот для вашей души блинок".
Опару для блинов стряпухи готовили с особыми обрядами. Одни опару готовили из снега, на дворе, когда выйдет месяц, приговаривая: "месяц ты месяц, золотые рожки твои рожки! Взгляни в окошко, подуй на опару". Считалось, что будто бы от этого блины становятся более белыми и рыхлыми. Другие выходили вечером готовить опару на речку, колодец или озеро, когда появятся звезды. Приготовление первой опары держалось в величайшей тайне от всех домашних и посторонних. Малейшая неосторожность стряпухи наводила на хозяйку тоску на всю Масленицу.
Где нет свекра или свекрови, а молодые встречали первую Масленицу, тещи приходили к своим зятьям учить дочек блины печь. Обычно, зятья и дочери приглашали заранее таких гостей поучить их уму-разуму. Получить такое приглашение почиталось за великую честь.
Званная теща была обязана прислать с вечера весь блинный снаряд: таган, сковороды, половник и кадку, в которой ставят блины. Тесть же присылал мешок муки и кадушку масла.

ВТОРНИК — Заигрыши
Во вторник начинались безудержные, веселые и разудалые игры, катания, забавы.
На заигрыши с утра девицы и молодцы ходили в гости - покататься на горах, поесть блинов.
В богатых домах к этому дню братья строили во дворах домов горки для сестер, а от дома к дому ходили "позыватки" - люди, через которых хозяева того или иного дома приглашали друзей к себе в гости. Позываток встречали с почетом, угощали блинами и вином, прося кланяться хозяину и хозяйке с детками и всеми домочадцами. Отказ тогда объявлялся общим выражением: "у нас состроены у самих горы и гости прошены". Соседи толковали такие отказы по-своему: "здесь-де начинается разлад и дочку прочат за другого".
Вообще, все масленичные забавы и потехи клонились, по сути дела, к сватовству, чтобы после великого поста играть на Красной горке свадьбу.
Гостей принимали-встречали у ворот, у крыльца. После угощения отпускали покататься на горы, где братцы высматривали невест, а сестрицы поглядывали украдкой на суженых.

СРЕДА — Лакомка
На Лакомку тещи принимали зятьев к блинам, а для забавы зятьев созывали всех родных.
А ведь раньше зятьев было не один-два, как в современных семьях, а по пять-десять! Вот и приходилось теще всех привечать и угощать, да так, чтобы ни один в обиде не остался.
Так что была Масленица разорительным праздником для тех семей, где много дочерей. Отсюда и пошла поговорка: "хоть с себя все заложи, но Масленицу проводи!"
Бывало, что в этот день в деревнях устраивались "девичьи съезды": молодые и пожилые женщины в праздничных платьях катались по деревням и селам отдельно от мужчин и распевали веселые песни.
А по вечерам пели песни про заботливую тещу, угощающую зятя блинами; разыгрывали фарсы с наряженным медведем про то, как теща для зятя блины пекла, как у тещи головушка болит, как зятек-то теще спасибо сказал.
Считалось, что в Масленицу, а особенно на Лакомку, нужно есть столько, сколько душе угодно, или, как говорили в народе, "сколько раз собака хвостом махнет".

Начало Широкой Масленицы

ЧЕТВЕРГ — Разгул, Разгульный четверток
В четверг начинался широкий разгул: катание по улицам, кулачные бои и разные обряды. Например, крепили к огромным саням столб, привязывали на него колесо, а на колесо сажали мужика - балагура и затейника с вином и калачами, а вслед за этим "поездом" с песнями тянулся народ.
А еще начинали чучело Масленицы возить и колядовать: наряженные детишки ходили от дома к дому и пели: "Трынцы-Брынцы, пеките блинцы!", выпрашивая таким образом себе угощение на праздничный вечер.
(Из обычаев европейской Масленицы был взят нынешний обычай американских детей наряжаться на Хэллоуин в карнавальные костюмы и ходить от дома к дому с криками "Trick or treat!" - "угощение или жизнь!"…)

ПЯТНИЦА — Тёщины вечерни
Не успели тещи в среду накормить зятьев блинами, как уж теперь зятья приглашают их к себе в гости!
Ведь в пятницу, на тещины вечерки зятья угощали матерей своих жен блинами да сладостями.
Приглашения же бывали разные: почетные - когда теща со всей своей родней приглашалась к праздничному обеду, или простые - на ужин.
Раньше зять должен был вечером лично пригласить тещу, а утром прислать за ней специальных, парадных "позываток". Чем больше оказывалось "званных", тем больше оказывалось теще почестей.
Поэтому и говорили, что "у тещи зятек - любимый сынок".

СУББОТА — Золовкины посиделки
В субботу, на золовкины посиделки (золовка - сестра мужа) молодая невестка приглашала родных мужа к себе в гости.
Если золовки были еще не замужем, тогда она созывала в гости и своих незамужних подруг. Если же сестры мужа уже были замужем, то невестка приглашала родню замужнюю и со всем поездом развозила гостей по золовкам.
Новобрачная невестка должна была одарить своих золовок подарками.
Интересно, что само слово "золовка", как считалось, происходит от слова "зло", так как сестры мужа относились к невестке ("пришедшей невесть откуда") недоверчиво и настороженно - вспомним, хотя бы русские народные сказки.

ВОСКРЕСЕНЬЕ — Прощёный день — последний день Масленицы
Воскресенье было наиболее важным днем масленичной недели — заговенье перед началом Великого поста. В России этот день называли Прощеным воскресеньем, когда близкие люди просили друг у друга прощения за все причиненные им обиды и неприятности; по вечерам принято было посещать кладбища и “прощаться” с умершими.
Основным эпизодом последнего дня были “проводы Масленицы”, нередко сопровождаемые возжиганием костров. В России к этому дню делали чучело Масленицы из соломы или тряпок, наряжали его обычно в женскую одежду, несли через всю деревню, иногда посадив чучело на колесо, воткнутое сверху на шест; выйдя за село, чучело либо топили в проруби, либо сжигали или просто разрывали на части, а оставшуюся солому раскидывали по полю. Иногда вместо куклы по селу возили живую “Масленицу”: нарядно одетую девушку или женщину, старуху или даже старика-пьяницу в рванье. Затем под крик и улюлюканье их вывозили за село и там высаживали или вываливали в снег (“проводили Масленицу”).
ПРИМЕЧАНИЕ. Обычай сжигать чучело Масленицы взял свои начала от языческой Комоедицы, когда в день весеннего равноденствия (день начала астрономической весны) празднично сжигали чучело надоевшей Зимы, тем "помогая" весеннему Яриле-Солнцу быстрее растапливать снега и прогонять зиму. В XVI веке, после учреждения взамен Комоедицы церковной "сырной" седмицы, вскоре получившей народное название Масленица, в последний день Масленицы все еще на старый лад сжигали чучело Зимы, что было весьма нелогично, т.к. в это время слишком рано прощаться с зимой. В скором времени народ эту несуразность поправил, и сжигаемое чучело стали называть "Масленицей", этим сжиганием символизируя конец веселой Масленицы и начало Великого поста.
Там же, где не делали чучела Масленицы, обряд “проводов Масленицы” состоял, главным образом, в возжигании общесельских костров на возвышенности за селом или у реки. В костры помимо дров бросали, всякое старье — лапти, бороны, кошели, веники, бочки и другие ненужные вещи, предварительно собранные детьми по всей деревне, а иногда и специально для этого украденные. Иногда сжигали в костре колесо, символ солнца, связываемый с приближающейся весной; его чаще надевали на жердь, воткнутую посреди костра.
У западных и южных славян русской “Масленице” соответствовали Запуст, Менсопуст, Пуст и некоторые другие персонажи - чучела, “проводами” которых завершалась масленичная неделя.
В центральных областях России “проводы Масленицы” сопровождались удалением за пределы культурного пространства скоромной пищи, символизирующей Масленицу. Поэтому в кострах действительно иногда сжигали остатки блинов, масла, лили туда молоко, однако чаще просто говорили детям, что в костре сгорели все скоромные блюда (ср.: “молоко сгорело, в Ростов улетело” и под.). Некоторые обычаи были адресованы детям и должны были устрашить их и принудить к послушанию: на Нижегородчине в последнее воскресенье масленичной недели в центре села устанавливали шест, на который влезал мужик с веником и, делая вид, что бьет кого-то, кричал: “Не проси молока, блинов, яичницы”.
Среди других обычаев и развлечений масленичной недели было ряжение (в России ряженые сопровождали чучело МАСЛЕНИЦЫ), вождение “козы” или “козла” (восточная Украина), кулачные бои и игры в мяч (порой весьма жестокие и заканчивающиеся увечьями), петушиные и гусиные бои, качели, карусели, молодежные вечерки и др.
В последний день Масленицы все друг у друга просили прощения, новобрачные ездили по своим родным, одаривали тестя и тещу, сватов и дружек за свадебные подарки.
Ездили также одаривать кума с кумой: считалось, что самый почетный подарок для кума - полотенце, для кумы - кусок мыла.
В воскресенье сжигали чучело, как символ зимы, которая закончилась. А пепел развевали над полями - «на богатый урожай».
В деревнях жгли костры, но не обычные - из хвороста да поленьев, а из соломы да старых вещей. Бросали в костер все, что в новом году уже не понадобиться, чтобы освободиться от всего ненужного.
В городах же костры разводили с другой целью - растопить ледяные горы, чтобы уничтожить последнее проявление зимы - холод и лед.
Вечером между родными и близкими происходило Прощение: дети кланялись в ноги своим родителям и просили прощения, после них приходили все близкие и родные.
Таким образом, люди освобождались от старых обид, накопленных за год, и встречали новый год с чистым сердцем и легкой душой.